«Агора» выпустила доклад «Россия под наблюдением — 2017»

В документе кандидаты юридических наук Дамир Гайнутдинов и Павел Чиков рассказывают о том, как власти РФ выстраивают систему тотального контроля над гражданами.

Настоящий доклад Международной правозащитной группы «Агора» охватывает период с мая 2016 по апрель 2017 года и является в определенной степени продолжением опубликованного год назад доклада «Россия под наблюдением», посвященного используемым российскими властями по политическим мотивам разнообразным технологиям слежки.

В прошлом году авторы доклада, кандидаты юридических наук Дамир Гайнутдинов и Павел Чиков пришли к выводу о том, что в России за последние годы была создана комплексная система контроля, нацеленная на гражданских активистов, независимых журналистов и представителей политической оппозиции. Применяющаяся под предлогом обеспечения общественной безопасности, противодействия экстремизму и терроризму система включает в себя контроль над перемещениями по стране и пересечением границы, прослушивание телефонных переговоров и перехват сообщений, наружное наблюдение, скрытое аудио- и видеонаблюдение, перехват электронной почты, сбор, анализ и систематизацию биометрической информации. В дополнение к этим формально легальным формам оперативно-розыскной деятельности активно используются и очевидно незаконные методы, такие как, например, взломы интернет-аккаунтов.

«За период с 2007 по начало 2016 года мы смогли по открытым источникам зафиксировать 352 отдельных факта политически мотивированной слежки, — отмечают авторы доклада, — большинство из них – сбор разнообразной биометрической информации (дактилоскопирование, фотографирование, отбор биоматериала с целью анализа ДНК и геномной регистрации). В 2016 и 2017 годах продолжали поступать сообщения о все новых случаях сбора различной информации об активистах. Однако законодательные изменения и явно принятый курс на борьбу с анонимностью свидетельствуют, что контроль над несанкционированной гражданской активностью – лишь одна из преследуемых целей».

Право на неприкосновенность частной жизни и принцип презумпции невиновности в этой связи лишаются всякого смысла, отмечают Чиков и Гайнутдинов, а интенсивность вмешательства постоянно увеличивается.

«Российские власти явно намерены собрать максимально возможное количество информации не только обо всех жителях Российской Федерации и тех, кто въезжает в страну временно. В сферу интересов российского государства теперь входят также постоянно и временно проживающие за рубежом граждане, владельцы иностранной недвижимости, банковских счетов и компаний, футбольные фанаты, сами сотрудники правоохранительных органов», — уверены юристы «Агоры».

Ключевая проблема, возникающая в этой связи – абсолютная бесконтрольность вмешательства. Гражданский контроль отсутствует, судебный – иллюзорен, поскольку суды в автоматическом режиме утверждают принятые спецслужбами решения о вмешательстве в частную жизнь граждан, а шансы оспорить
незаконные действия властей в суде практически отсутствуют.

Обычный законопослушный житель России сегодня подвергается постоянному риску произвольного доступа к информации о его частной жизни и персональным данным через интернет, мобильный телефон, системы видеонаблюдения на улицах, в торговых центрах, на стадионах и прочих общественных местах, при любом случайном контакте с правоохранительной системой, а также при получении и расходовании денежных средств, пользовании общественным транспортом и личным автомобилем, трудоустройстве на целый ряд предприятий и организаций, а также при реализации различных прав (на выезд за рубеж, ношение оружия и пр.).

Фактически власти ставят граждан перед выбором: принять тотальную слежку как данность, либо искать способы сохранить приватность. В последнем случае государство будет предполагать такое поведение незаконным и расценивать как попытку скрыть что-то преступное.

В качестве методов вмешательства в частную жизнь граждан Гайнутдинов и Чиков отметили «Принудительную биометрию» (активный сбор властями отпечатков пальцев, образцов ДНК, фото россиян); внедрение систем тотального видеонаблюдения, например — разветвлённой системы наблюдения, распознавания и идентификации лиц «Безопасный город»; административный надзор за освободившимися из заключения в течение 8 лет; составление «Списка нелояльных» (помимо профучета, российские власти ведут ряд разнообразных списков и баз данных, в которых фигурируют «неблагонадежные» люди и организации, а попадание туда гарантирует повышенное внимание правоохранителей, постоянные проверки, задержания и досмотры); но особый интерес для пользователей Рунета представляют такие разделы доклада, как «Отслеживание перемещений», «Атака на анонимность» и «Бремя информации».

.

Отслеживание перемещений

Покупая билет, останавливаясь в отеле, пользуясь публичным wi-fi в России, каждый житель информирует власти о своем местонахождении.

При совершении любого действия практически на любом общественном междугороднем транспорте власти в круглосуточном интерактивном режиме узнают как минимум ФИО пассажира, дату рождения, вид и номер удостоверения личности, пол, гражданство, пункты отправления и назначения, маршрут следования и иную информацию.

Широко распространена практика сканирования паспортов в гостиницах, поскольку у администрации есть обязанность в течение суток информировать МВД о регистрации постояльцев.

Полученных сведений достаточно, чтобы в любой момент знать, где находится интересующий человек. Они используются в том числе для контроля передвижений или оказания давления на активистов и правозащитников.

Так отследили адвоката международной «Агоры» Александра Попкова, приехавшего в один из районных центров Краснодарского края для участия в судебном процессе по обвинению сотрудника полиции в изнасиловании и убийстве. На вокзале к нему целенаправленно подошли оперативники, сразу заявившие, что он внесен в некую «базу данных МВД РФ», в связи с чем поинтересовались целью приезда в город. Полицейским были известны маршрут и способ передвижения адвоката, его место жительства и реквизиты документов.

Атака на анонимность

В 2016 году власти начали активно бороться с анонимностью в интернете. Антитеррористический пакет Яровой мог бы обеспечить бесконтрольный доступ спецслужб ко всем коммуникациям пользователей, если бы не сопротивление некоторых сервисов и стандарта end-to-end шифрования. Пакет Яровой продолжил курс на национализацию и деанонимизацию рунета, который может обеспечить полный контроль над информационными потоками внутри страны.

Следующим шагом стали законы о мессенджерах и об анонимайзерах, подписанные президентом 30 июля 2017 года. Первый, в частности, предусматривает обязательную идентификацию пользователей по номеру мобильного телефона. Второй фактически является попыткой контроля анонимайзеров и VPN-сервисов.

В августе 2017 года Минкомсвязи опубликовало проект требований к интернет-сервисам, внесенным в реестр организаторов распространения информации. Там есть перечень сведений, которые должны быть доступны ФСБ: дата и время регистрации пользователя и последнего обновления формы, никнейм, дата рождения, адрес, ФИО, паспортные данные, иные удостоверения личности, языки, которыми владеет, сведения о родных, аккаунтах в других сервисах, о приеме, отправке и обработке сообщений, изображений, звуков, об адресатах, денежных операциях, включая получателей платежа, суммах, валюте, оплачиваемых товарах (услугах), программах-клиентах, данные геолокации и т.п. Кстати, от сервисов требуют хранить и передавать спецслужбам не только отправленные и полученные сообщения, но и черновики.

При этом опросы общественного мнения показывают: большинство россиян пока не слишком заботятся о сохранении приватности. Однако для активистов, журналистов и оппозиции отказ интернет-компаний от сотрудничества с властями, а также устойчивость к взлому становятся единственной гарантией безопасности.

Не имея доступа к зашифрованной переписке, государству, по-видимому, приходится пользоваться услугами хакеров. Так, 11 октября 2016 года Google и «Яндекс» предупредили несколько десятков активистов, журналистов и сотрудников НКО о попытке взлома их аккаунтов «проправительственными хакерами».

Бремя информации

Несмотря на создание правовых условий для сбора информации практически обо всех жителях страны, есть масса свидетельств технической и финансовой неспособности властей их собирать, хранить и качественно обрабатывать.

Наиболее наглядным примером этого является, пожалуй, упоминавшийся пакет Яровой. Власти в условиях экономического кризиса явно не готовы брать на себя огромные расходы, требуемые для реализации всего комплекса мероприятий по электронной слежке за гражданами, которые, по разным оценкам, могут составить от 130 млрд до 10 трлн рублей. В результате обязанности по сбору и хранению трафика делегированы операторам связи и интернет-сервисам, которые тоже совсем не рады такому «подарку» и уже начали поднимать цены на услуги. То есть фактически гражданам предлагают самим оплатить возможность спецслужб читать их переписку и просматривать личные фотографии – своего рода «налог на слежку».

При этом, поскольку уже в настоящее время больше половины мирового интернет-трафика передается в зашифрованном виде, власти, даже имея доступ к эксабайтам пользовательской переписки, вынуждены требовать от владельцев сервисов предоставить им «ключи шифрования».

Осознавая ограниченность ресурсов, государство ориентируется на более тщательную работу с конкретными группами. Отсюда увлечение всякого рода черными списками, а также делегирование полномочий по слежке операторам связи, интернет-провайдерам, банкам, транспортным компаниям. Тем, кто, с одной стороны, обладает доступом к информации, а с другой – зависит от государства, существует на бюджетные деньги или должен получать лицензии и разрешения.

От списков, оказавшихся неэффективными, власти готовы отказаться, как это произошло с реестром блогеров. Это позволяет концентрировать ресурсы вокруг различных групп риска. При необходимости включать в них людей, представляющих целевой интерес, и держать под контролем население в целом.

В итоге службы безопасности многочисленных коммерческих структур передают сведения о клиентах силовикам, учителей начальство заставляет собирать информацию о школьниках, интернет-провайдеры следят за трафиком пользователей. А хранящие все больший объем информации о россиянах власти мало заботятся об их безопасности. Все чаще пользовательские данные оказываются в открытом доступе, нередко сознательно.

.

Авторы доклада приходят к неутешительному мнению, что выстроенная система контроля над гражданами включает в себя систему регистрации по месту пребывания и жительства, контроль перемещений, электронную слежку, прослушивание телефонных переговоров и контроль корреспонденции, ведение различных реестров и баз профилактического учета отдельных категорий лиц, административный надзор и др.

Используются и явно криминальные методы. Так, 23 мая 2016 года сопредседатель Ассоциации «ГОЛОС» Григорий Мельконьянц сообщил о подтвердившихся подозрениях, что телеканал НТВ получает от спецслужб данные прослушки телефонов сотрудников Ассоциации: «Мы решили проверить наших кураторов из спецслужб и НТВ на кооперацию и с обратившимися у Роману Удоту для встречи канадцам назначили встречу в нашем офисе. И что вы думаете? Сработало: НТВ попалось на удочку и прискакало».

Существует множество свидетельств слежки как правоохранительными органами, так и неустановленными организациями (в подобных делах, в частности, подозревается так называемая «Фабрика троллей» их Ольгино) за журналистами, блогерами, а также публикация их персональных данных в интернете с угрозами и запугиваниями. Ну а «выход троллей из онлайна в офлайн» для осуществления угроз и прямого нападения на журналистов — это уже до неприятного привычный факт.

Естественное желание граждан в такой ситуации обеспечить свою безопасность с помощью современных технологий вызывает, в свою очередь, подозрения и нервную реакцию со стороны не только властей, но и служб безопасности коммерческих структур. Показательна в этом смысле история, описанная Денисом Карагодиным из Томска: представитель его интернет-провайдера попросил дать ему доступ ко всему домашнему сетевому оборудованию, чтобы «провести диагностику и порекомендовать антивирусную программу». Как выяснилось, провайдера смутило то, что Карагодин выходил в Сеть через VPN, из-за чего исходящий с его компьютера поток данных был зашифрован.

Нередко информация об определенных лицах, прежде всего, политических активистах, популярных блогерах и журналистах сознательно передается представителям неформальных силовых объединений или государственных медиа. В первом случае для проведения акций устрашения, во втором – съемки пропагандистских сюжетов.

Поэтому декларируемый властями «обмен свободы на безопасность», конечно, не соответствует действительности — теракты , нападения на граждан со стороны экстремистских группировок и другие ЧП как происходили, так и происходят, но государство продолжает упорно настаивать на введении тотального контроля как в онлайне, так и в реальной жизни.

В своём Twitter «Агора» также напомнила о статье «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих», введённой в законодательство РФ в июне 2013 года в связи делом «Pussy Riot».

Чувства как объекты уголовно-правовой охраны препарирует правовой аналитик @agora_intl @RamilAdvokat https://t.co/AZAXMbkDWR #agora

— Agora International (@agora_intl) 22 серпня 2017 р.

После принятия поправок об «оскорблении чувств» подобные дела стали расти как на дрожжах. Если, как указывает управляющий партнер адвокатского бюро «Ахметгалиев, Хрунова и партнеры» Рамиль Ахметгалиев, в 2014 году такой приговор был 1, в 2015 — два, и все они — обвинительные, то в 2016 таковых было уже шесть. Причём по двум из них дела были возбуждены за высказывания в интернете. В 2017 году четыре дела, связанные с «оскорблением чувств верующих», были связаны с публикациями обвиняемых в интернете. Самым громким из них стало дело «ловца покемонов» из Екатеринбурга Руслана Соколовского.

«Ни одно из дел пока не было предметом рассмотрения Верховного Суда РФ в кассационном порядке, — говорит адвокат Ахметгалиев. — Но в ближайшее время ему все же придется высказать свою позицию по этой категории дел. Оснований для этого достаточно. Проблемы заключаются не только в терминологии и конструкции состава (недоработка законодателя), но и в доказывании и толковании нормы».

Так, защитник Руслана Соколовского адвокат Алексей Бушмаков отметил сложность при толковании термина «верующие» и доказывании в этой части.

Действительно, в иных нормативных актах, в которых затрагиваются вопросы свободы вероисповедания, используется термин «граждане по признаку отношения их к религии». Иными словами, это и верующие, и атеисты.

«Получается, что уголовным законом охраняются только чувства верующих, — рассуждает Рамиль Ахметгалиев. — И это не техническая ошибка законодателя. Если обратиться к пояснительной записке к законопроекту и публичному заявлению Госдумы, становится ясно, что изначально речь шла о защите только чувств верующих. А кто такие верующие? Священнослужители, граждане, которые считают себя верующими, или только те, кто придерживается строгих религиозных канонов? При этом в новом составе речь идет именно о верующих (во множественном числе), т.е. о группе. А сколько их должно быть и чье мнение должно быть принято и учтено судом? Так, в деле Руслана Соколовского гособвинение пригласило для допроса в качестве свидетелей тех, кто относит себя к верующим. По инициативе адвоката Бушмакова были допрошены другие граждане, также считающие себя верующими, но заявившие в суде, что их религиозные чувства не оскорблены. Суд взял за основу показания первых».

«К слову о верующих в контексте данной нормы, возникает вопрос: «А был ли мальчик?» Чьи оскорбленные чувства защищает закон, а в конкретном деле – обвинение и суд? — продолжает адвокат. — Усложняет ситуацию новый объект охраны – «чувства». Чувство – эмоциональный процесс человека. С позиции законодателя и правоприменителя защите подлежат именно данные эмоциональные процессы? Практика пока не нашла ответа на этот вопрос. Анализ вышеуказанных дел показывает, что следствие и суд идут по пути отождествления терминов «чувство» и «достоинство», что в корне неверно».

При мотивировании «оскорбительности» суды, являясь заложниками своего формалистского подхода, вынуждены ссылаться на религиозные нормы и постулаты. Впервые такой подход был опробован в деле арт-группы Pussy Riot. В деле Виктора Ночевнова суду пришлось путем допроса свидетелей стороны обвинения объяснять «оскорбительность» Христа в образе штангиста через догматы иконопочитания 787 г.

«Необходим поиск баланса прав и свобод, — уверен Ахметгалиев. — Статья 148 УК РФ в действующей редакции не является неким узким внутренним вопросом России. Дела арт-группы Pussy Riot, акциониста Авдея Тер-Оганьяна, активиста Ефимова, критиковавшего РПЦ, коммуницированы Европейским Судом.

В законотворчестве и правоприменении нельзя обойти вопросы обязательного соблюдения баланса прав граждан, в данном случае – прав на свободу выражения мнения и свободу вероисповедания. Коммуникация группы дел может свидетельствовать о том, что ЕСПЧ увидел важность разрешения этой проблематики и необходимость поиска баланса прав и свобод. Нахождение этого баланса обеспечило бы уменьшение количества острых конфликтных ситуаций в многоконфессиональной России и позволило бы сохранить спокойствие внутри российского общества. Действия же наших правоохранителей и судов по этой категории дел носят характер перегиба. А история показывает, что дисбаланс создает напряженную обстановку в обществе. И чем раньше они это поймут, тем лучше».

Пока же данная статья становится ещё одним элементом цензуры, давления на свободу слова, а также поводом для слежки за гражданами в интернете со стороны как правоохранительных органов, так и разного рода «беспогонных» проходимцев, прикрывающихся заботой о детях и безопасностью граждан.

Хотелось бы добавить сюда также закон о так называемых «группах смерти». Как РосКомСвобода писала уже ранее, данный закон был принят на основании бездоказательной статьи в «Новой газете», а также при помощи умелого манипулирования общественным мнением. Опасность этого закона в том, что можно привлечь к ответственности:

а) любого, кто как-то грубо пообщался в интернете с жертвой суицида,

б) «вовлечение в опасные группы» — настолько широко трактуемое понятие, что обвинить в этом можно даже руководителя секции кройки и шитья, чья ученица случайно уколола палец.

При беглом взгляде на доклад и нижеизложенные факты возникает ощущение планомерно внедряемого в жизнь россиян управляемого абсурда до такого уровня, когда граждане РФ совсем перестанут понимать — что делать запрещено, а что — можно.

Читайте также:

Опубликован доклад о слежке за гражданами в десяти странах
🔒
Минкомсвязь поручит техническое исполнение «пакета Яровой» производителям СОРМ
🔒
За 1,5 года количество осужденных за онлайн-высказывания россиян увеличилось вдвое
🔒
Блогеры поддержали Руслана Соколовского и требуют отмены «экстремистской» 282-й статьи УК РФ
🔒
Путин предложил творческому сообществу самому фильтровать контент