ЕСПЧ задал Турции вопросы по делу, где использование VPN легло в основу обвинения

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) коммуницировал дело, в котором использование VPN-сервиса легло в основу обвинения в причастности к терроризму, сообщили «Сетевые Свободы» (проект «Международной Агоры» по защите свободы слова).

«Этот кейс может иметь важные последствия и для России, в том числе в вопросах обработки метаданных. Будем наблюдать!» — заявили авторы проекта в своём telegram-канале.

European rights court poses questions to #Turkish gov’t on ByLock messaging app #HumanRightsViolations https://t.co/frItsrjCAO

— SCF (@StockholmCF) March 7, 2021

В 2017 году турецкий суд присяжных приговорил школьного учителя из Каппадокии Юкселя Ялчинкая к 6 годам 3 месяцам лишения свободы по обвинению в членстве в «Террористической организации фетхуллахистов/Параллельном государственном образовании» (FETÖ/PDY). Так правительство Эрдогана называет радикальную часть сторонников турецкого общественного деятеля Фетхуллаха Гюлена.
 
Обвинительный приговор основывался на положениях, что Ялчинкай:

- входил в профсоюз, относящемуся, по мнению турецких властей, к FETÖ/PDY;
- имел вклад на сумму в 3110 турецких лир (около 1000 евро в то время) в Банке ASYA, владельцы которого поддерживали Гюлена;
- использовал мобильное приложение для обмена зашифрованными сообщениями  ByLock, согласно справке Управления безопасности города Кайсери;
- в октябре 2015 года 380 раз подключался к сервису ByLock, используя для этого VPN (по сообщению турецкого аналога Роскомнадзора).

Ялчинкай утверждает, что в отношении него нарушены статьи 6, 7, 8 и 11 Европейской конвенции по правам человека о праве на справедливое судебное разбирательство, наказание исключительно на основании закона, уважение, частной и семейной жизни, свободу собраний и объединений соответственно.

ЕСПЧ задал сторонам много подробных вопросов. Большая часть из них касается цифровых прав заявителя:

• Что представляет собой приложение ByLock и почему турецкие власти решили, что им пользуются исключительно члены FETÖ/PDY?
• На основе каких доказательств национальные суды пришли к выводу, что заявитель использовал ByLock?
• Как турецкие законы регулируют сбор, исследование и использование электронных и цифровых доказательства в уголовном процессе? Следовали ли им турецкие суды?
• В какой степени цифровые доказательства убедительно с технической точки зрения подтверждали использование заявителем ByLock? Оценивали ли суды надежность доказательств и дали ли они ответ на высказанные заявителем сомнения в этой части?
• Какие гарантии дает турецкое законодательство для защиты целостности и подлинности полученных турецкой разведкой (MİT) данных ByLock до момента предоставления этих данных прокуратуре? Правительству предлагается в этой связи объяснить, какие именно необработанные данные были получены MİT и как именно она их обрабатывала для идентификации конкретных пользователей ByLock.
• Мог ли заявитель изучить все имеющиеся против него электронные и цифровые доказательства, а также оспорить их подлинность и надежность? Была ли защите предоставлена полная копия цифровых доказательств виновности?
• Является ли сбор и обработка национальными властями информации об использовании мобильного приложения вмешательством в право на уважение частной жизни?

«Прямых последствий для России решение по этому делу иметь не будет, — рассказывает адвокат «РосКомСвободы» Екатерина Абашина. — Но правовые позиции ЕСПЧ, изложенные в окончательных постановлениях по делам в отношении иных государств, могут учитываться и российскими судами, если обстоятельства дела похожи. Так что позиция ЕСПЧ по указанному вопросу может быть потенциально применима и в наших судах, если дело будет касаться использования мобильных приложений в контексте защиты частной жизни. Позиция из этого дела против Турции даст нам ориентир в ещё одном специфическом контексте».