Создается прецедент наложения судебной цензуры на СМИ до публикации материала-расследования

Разовое решение суда может стать прецедентом, который даст начало массовым запретам публиковать «чувствительную информацию».

Басманный суд Москвы принял обеспечительные меры в отношении «Новой газеты» и двух ее журналистов – Романа Анина и Олеси Шмагун, следует из документов суда, с которыми ознакомились «Ведомости». Меры приняты в обеспечение иска, поданного старшим партнером адвокатского бюро «Кворум» Андреем Павловым. Суд запретил изданию распространять и передавать третьим лицам сведения об электронной переписке Павлова, а также сами сообщения, написанные от имени адвоката или адресованные ему, следует из определения суда от 9 сентября 2016 г. Эту переписку, утверждает истец, получили хакеры незаконным путем.

В иске, который Павлов подал в начале сентября текущего года, истец требует, чтобы «Новая газета» и ее журналисты прекратили нарушать его права, уничтожили всю полученную ими переписку и документы. Также Павлов хочет взыскать с Анина и Шмагун по 2 млн руб. в виде компенсации за моральный ущерб.

Издание изучает документы и в ближайшее время решит, обжаловать ли решение. Будут ли журналисты как-то использовать запрещенную к публикации информацию, представители газеты пока не говорят.

В сообщении Павлова говорится, что Анин и Шмагун, «известные своим участием в работе по анализу так называемых панамских файлов», планировали опубликовать расследование о некоторых уголовных делах, которые ведет Следственный департамент МВД России. В основе этого расследования, утверждает Павлов, лежит его база личных и служебных сообщений с 2012 по 2014 г., похищенная у него в результате хакерской атаки. «Аналогичные взломы электронной почты были направлены против руководителей администрации президента Казахстана, министерства юстиции и генпрокуратуры страны», говорится в сообщении. По этому факту правоохранительные органы Казахстана возбудили досудебное расследование, в ходе которого Павлова признали потерпевшим.

Журналисты «Новой газеты» уведомили Павлова, что располагают его перепиской, и попросили прокомментировать ее содержание, говорится в иске. Павлов потребовал не публиковать письма, на что журналисты возра­зили, что получили эти данные от третьих лиц. Истец ссылается на нарушение его конституционного права на тайну переписки, нарушение тайны связи, адвокатской тайны, а также нарушение закона о персональных данных.

Интересен тот факт, что предыдущие случаи использования российскими журналистами данных, добытых с нарушением законодательства, но использованных против некоторых лидеров оппозиции, правоохранителями и судами были попросту проигнорированы. Например, в отношении одиозного «хакера Хелла» дело удалось возбудить только по месту его проживания — в Германии, а добытая накануне митинга оппозиции в декабре 2011 года публикация незаконной прослушки телефона Бориса Немцова или недавнее вскрытие хакерами сайта партии ПАРНАС так и остались без внимания российских правоохранителей. Пока непонятен статус дела о вскрытии злоумышленниками, странным образом получивших доступ к номерам МТС, аккаунтов в Telegram сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Георгия Албурова и директора НКО «Образ будущего» Олега Козловского, которые планировали обратиться в суд, — решение суда по этому делу было бы крайне интересным при любом раскладе.

Впрочем, работники провластных изданий тоже часто не защищены от вскрытия своих аккаунтов в соцсетях и электронных почтовых ящиков, и злоумышленников в данном случае от суда спасает исключительно их анонимность.

Принятие судом нынешнего определения – это эксцесс, считает управляющий партнер Коллегии медиаюристов Федор Кравченко:

«С учетом текущего политического тренда это разовое решение может стать началом массовых запретов публиковать чувствительную информацию».

.

Правда, оговаривается Кравченко, прежняя практика отказа в применении обеспечительных мер сложилась по искам о защите чести и достоинства, когда нарушенное право можно частично восстановить, опубликовав опровержение. Здесь же речь идет о тайне переписки, разглашение которой необратимо. Впрочем, если переписка уже опубликована где-то в интернете, она уже не является конфиденциальной, добавляет он.

С Кравченко не согласен замдиректора Координационного центра национального домена сети интернет по юридическим вопросам Сергей Копылов. По его мнению, принятие обеспечительных мер – обычная практика, говорить о прецеденте нельзя: суд же запретил газете публикацию не всей статьи, а только сведений, составляющих тайну связи и тайну переписки, и только до рассмотрения иска по существу.

Касаемо в целом проблемы хакерства, то она для России становится всё более ощутимой с каждым днём. Как мы уже писали, силовики и банкиры настолько устали от кибератак с целью кражи денег, что разработали законопроект, ужесточающий наказание для хакеров и приравнивающий в Уголовном Кодексе киберпреступления к кражам, а не к мошенничеству, как в настоящее время. Кроме того, продолжаются сливы в интернет и на чёрные рынки баз данных силовых и других госструктур с личными данными россиян. Один из самых громких последних таких фактов — попадание на чёрный рынок базы ФСКН с данными сотен тысяч ВИЧ-инфицированных, наркозависимых, склонных к суициду и пациентов психбольниц.

.

Читайте также:

База ФСКН с тысячами ВИЧ-инфицированных, наркозависимых, склонных к суициду и пациентов психбольниц утекла на чёрный рынок
🔓
Дуров не продаёт Telegram и рекомендует включить всем двухфакторную верификацию против взлома своего аккаунта
🔓
Сбербанк, МВД и Центробанк предлагают квалифицировать киберпреступления как кражи