Россия в деле Telegram: дешифрование мессенджеров не нарушает тайны переписки

Российские власти ответили на вопросы Европейского суда по правам человека по делу Telegram. Напомним, в 2018 году «Роскомсвобода» подала коллективный иск против блокировки Telegram государством и дошла до Европейского суда по правам человека («Подчасов против России»). В апреле 2020 года Роскомнадзор снял с мессенджера блокировку. Однако наши юристы продолжают судебное разбирательство, чтобы добиться судебной позиции по весьма важному вопросу шифрования мессенджеров как самого надёжного способа защиты приватности.

ЕСПЧ поставил перед государством следующие вопросы:

1. Имело ли место нарушение права заявителя на уважение его частной жизни и корреспонденции, гарантированного ст. 8 Европейской конвенции по правам человека?

2. Имел ли заявитель с своём распоряжении эффективные средства правовой защиты?

Российские власти в своём ответе на первый вопрос сослались на закон «О противодействии терроризму», заявив, что вмешательство было основано на законе. Кроме того, как следует из документа, это вмешательство было «основано на положениях национального законодательства, которые являются достаточно ясными и предсказуемыми в их формулировке и толковании».

«Власти Российской Федерации ожидаемо сослались на решение Верховного Суда России, который пришёл к выводу, что информация для декодирования зашифрованных сообщений из мессенджера не относится к информации ограниченного доступа и тайне переписки, поэтому судебного разрешения на её истребование не требуется. Значит, и нарушения ст. 8 Конвенции нет. С таким подходом к правовой квалификации ключей для декодирования сообщений мы категорически не согласны», — пояснила медиаюрист, адвокат «Роскомсвободы» Екатерина Абашина. 

Отвечая на второй вопрос, государство заявило, что эффективные средства защиты у заявителей были. Кроме того, по их словам, «ст. 13 Конвенции не требует средств правовой защиты в соответствии с национальным законодательством в отношении любого предполагаемого нарушения Конвенции», если только не имела место «аргументированная жалоба» о нарушении Конвенции». Аргументированной жалобы, с точки зрения государства, не было, поскольку заявитель в том числе «не представил доказательств того, что имелась «разумная вероятность» того, что он представляет интерес для органов службы безопасности».

Однако «административный иск заявителей попросту не был рассмотрен по существу, поэтому ни о каком эффективном средстве защиты своих прав говорить не приходится», — заявила в ответ Абашина.

Она также добавила, что «после получения меморандума властей РФ по жалобе заявитель имеет право подать на них письменные возражения».

Ранее ведущая британская организация по защите приватности Privacy International попросила ЕСПЧ допустить её к процессу в качестве amicus curiae («друга суда»). До этого к иску также присоединился Европейский институт информационного общества. Организации направляют прошение об участии в процессе самостоятельно. Если ЕСПЧ разрешает вопрос положительно, далее они выступают в процессе в качестве экспертов и разъясняют Суду контекст иска, объясняют, как используются технологии и каковы проблемы пользователей. Позиции организаций попадают в материалы дела. Далее Суд, изучив их и позиции обеих сторон, делает правовые выводы. 

Почему «Роскомсвобода» защищает право на приватность, читайте здесь. А о том, есть ли смысл жаловаться в ЕСПЧ после поправок в Конституции, — здесь.