«Сетевой сентябрь»: четыре аспекта анонимности

«Роскомсвобода» посетила онлайн-конференцию «Теплицы социальных технологий» и узнала, каковы в России перспективы защиты приватности, каким сервисам можно доверять в плане конфиденциальности данных и почему анонимность вообще может быть ценностью.  

5 сентября в рамках конференции «Сетевой сентябрь», организованной «Теплицей социальных технологий» при поддержке Гёте-Института, состоялась панель «Анонимность: право, а не причуда»; эксперты рассмотрели анонимность с юридической, этической, психологической точек зрения, а также дали советы по кибербезопасности.

Конфиденциальность, приватность, анонимность — термины не синонимичные, но часто ставящиеся в один ряд. Модератор панели, тренер по комплексной безопасности Сергей Смирнов дал им краткие определения. Так, конфиденциальность — защищённость данных от утечек. Приватность — более широкое понятие, это пространство человека, его частная жизнь. Анонимность — неидентифицирумость. Эти понятия могут не совпадать Например, медицинские данные, как правило, конфиденциальные, но не анонимные.

Анонимность — востребованная ценность, считает Смирнов. Группы анонимных алкоголиков, интернет-пожертвования, просмотр заблокированных сайтов, сообщение журналистам о фактах о коррупции — вот только несколько примеров, где она может быть нужна. Но в России, к сожалению, защитить её становится всё сложнее.

Руководитель юридической практики «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян рассказал, в какую сторону идёт Россия в области защиты анонимности. Он вспомнил о Стратегии развития информационного общества 2017 года, которая чётко показывает этот путь. Согласно этой стратегии, Россия должна создать институты, которые гарантируют конфиденциальность и безопасность пользователей. Как раз в этой интерпретации анонимность и конфиденциальность сильно расходятся, и первая ставится в один ряд с преступностью, которую якобы призвана покрывать. В целом стратегия работает, хотя отдельные законы, например о запрете VPN, по факту не все.

Другая важная веха на таймлайне сомнительных инициатив — 2020 год. В текущем году власти заблокировали сервисы защищённой почты, такие как Tutanota, ProtonMail. Вместо решения проблемы государство занялось её камуфлированием, считает Дарбинян. Он напомнил, что всё началось с поиска тех, кто рассылал угрозы заминировать здания судов. Их не нашли и просто решили закрыть сервисы, через которые передаётся информация.

Также адвокат упомянул про предложение Боковой вместо деанонимизации гвардейцев деанонимизировать пользователей и идею выхода в интернет через госуслуги.

В последний год увеличилось желание властей заниматься и видеонаблюдением с распознаванием лиц. Пандемия усилила этот процесс, например, нарушителей т.н. режима самоизоляции вычисляли в том числе по видеокамерам и штрафовали автоматически, невзирая на погрешность распознавания в 20-30%. Скоро в метрополитене не останется ни одного вагона без камер. А вопросов к распознаванию меньше не стало: каков регламент видеонаблюдения (кто и при каких условиях имеет доступ к камерам), каковы критерии идентичности человека и изображения и пр. «Роскомсвобода» же выступает за введение моратория на использование систем распознавания лиц, которые являются технологиями двойного назначения и должны быть запрещены до тех пор, пока не будет обеспечена полная прозрачность и безопасность их использования для граждан.

«Анонимность пытаются задушить всеми способами, и я думаю, это тенденция будет нарастать», — заключил эксперт.

Напоминаем, что при нарушении ваших прав можно обратиться за помощью к юристам «Роскомсвободы» на [email protected].

Внештатный корреспондент «Радио Свобода» в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская рассказала о том, как её преследуют за интервью с врачом-реаниматологом, рассказавшем о нехватке ИВЛ в больницах Санкт-Петербурга. В материале журналистки говорится, что врачи испытывают дефицит оборудования и средств защиты, и иногда им приходится решать вопрос об отключении «безнадежных» больных от аппаратов ИВЛ, чтобы попытаться спасти жизнь другим пациентам. Врач рассказал ей, что «сортировка» больных, эта «принудительная эвтаназия» (по словам Вольтской) в России происходит с 90-х годов, но никто об этом не пишет. Коронавирус только усугубил ситуацию.

«Радио Свобода» получило за этот материал штраф в 300 тыс. руб. по статье о фейковых новостях (часть 9 статьи 13.15 КоАП). На саму журналистку хотели завести уголовное дело, но в итоге ограничились делом административным. Сейчас ей грозит до 700 тыс. штрафа.

Правоохранительные органы хотели добраться и до самого врача, но Вольтская не раскрыла свой источник. По закону «О СМИ» журналист не имеет права это делать (только по мотивированному определению суда), если он беседовал с героем публикации на условиях анонимности. Но дело не только в законе. По мнению Вольтской, разглашать тайну, когда тебя попросили её хранить, ещё и неэтично.

Опасная, общественно важная информация должна быть сообщаема, считает Вольтская.

«Когда я узнаю о пожаре, я должна сообщить об этом, а не бежать проверять, горит или не горит. Если не горит — хорошо. Если горит, при несообщении об этом будет гораздо хуже», — уверена она.

Журналистка отметила, что она не единственная в редакции, на кого завели дело по статье о фейк-ньюс. Так, подобному преследованию подверглась и Людмила Савицкая, процитировавшая блогера, который рассказал о больнице с всего двумя аппаратами ИВЛ. Савицкую обвинили в клевете. Примечательно, что блогеру информацию об ИВЛ подтвердили, а вот Савицкую продолжают преследовать.

«Эту машину [государственную — прим. ред.] не останавливают ни доказательства, ни здравый смысл, не говоря уже ни о какой этике», — посетовала Вольтская.

Психолог психолог и сооснователь (и координатор программ) фонда «Безопасный дом» Вероника Антимоник говорила о восприятии анонимности как ценности. По её словам, к ней прибегают ради обеспечения безопасности и неуязвимости, физической, юридической и социальной. В качестве примера она привела то, что иногда писательницы публикуются под мужскими псевдонимами, чтобы читательская аудитория восприняла их серьёзно. Подобные случаи, к сожалению, не остались где-то в прошлом, но случаются и в наше время, например, с владелицами пабликов. Здесь причиной необходимости анонимности выступает гендерное неравенство.

Анонимность не причуда. Те же, кто так воспринимают её так, движимы непониманием чужих проблем, страхом или недоверием («если ты что-то скрываешь, могу ли я тебе доверять и не стану ли сообщником?»).

В странах с большими контролем и иерархичностью выше и недоверие к анонимности. К сожалению, и потребность в анонимности здесь тоже больше. В демократических странах причин принятия анонимности больше, а причин скрываться — меньше.

«Честному человеку нечего скрывать» — распространённое клише. Тем, кто так считает, стоит помнить, что анонимность не освобождает от ответственности. По мнению Антимоник, у государства должна быть возможность деанонимзировать людей при раскрытии преступлений. Другое дело, что государство и люди могут считать преступлением разные вещи.

Манипуляция стыдом («нечего стыдиться, не надо ничего скрывать») — ещё один распространённый момент, похожий на то, как родители стремятся контролировать детей. И в случае с родителями, и в случае с государством нужно разобраться: это забота или желание делать людей более контролируемыми?

Что касается онлайн-пожертвований НКО, для повышения доверия аудитории лучше делать их неанонимно, а с рассказами, почему и кому делаете перевод. Но правило это не строгое, конечно же, всё всегда остаётся на усмотрение пользователей.

Консультант и тренер по цифровой безопасности Даниил Липин считает, что

про анонимность уместно говорить всегда, особенно в век большой открытости в соцсетях, когда «мы вольно или невольно окружены технологиями слежения».

Одни соцсети позволяют управлять своей анонимностью, другие нет. Во втором случае можно искать альтернативные варианты, например, использовать временную симку. Также не стоит «разбрасываться» идентификаторами, геолокацией и пр.

В целом в Сети сохранять анонимность возможно. Так, жёстко не требуют номер телефона Twitter, Google, Skype (последний, правда, просит аккаунт Microsoft). Facebook позволяет удалять номера телефонов, а также создать второй, анонимный аккаунт. «ВКонтакте» такого не предлагает, поэтому, по мнению, специалиста, не может считаться соцсетью, уделяющей достаточно внимания анонимности.

Среди мессенджеров заслуживает доверия Google Hangouts.
Google Docs можно найти более анонимный аналог Riseup. Он хранит документы определённое время, потом автоматически их удаляет.

Для конфиденциальных конференций удобен сервис JitsyMeet. После сеанса связи он удаляет чат-комнату, не сохраняя никаких данных об участниках. Другая безопасная платформа — SecureDrop.

Прочить больше о кибербезопасности и полезных сервисах можно на страничке нашего проекта SAFE.

Вместо итогов. Итак, анонимность не причуда, а право и ценность. Она не снимает ответственности за преступления, но даёт возможность оставаться в безопасности в мире, где каждый может быть уязвим по-своему.