«Информационная культура» провела второй вебинар из цикла о приватности — про её защиту во время борьбы с пандемией.
Участниками дискуссии стали представители медицины, бизнеса и общественности. Они обсудили допустимость ограничений цифровых прав в критических ситуациях, адекватность принятых мер в России и возможности пользователей защищать свою приватность.
.
.
Директор АНО «Информационная культура» Иван Бегтин обратил внимание, что систему слежки в России стали внедрять без публичного обсуждения. Из-за этого не сформировалось такой важной вещи, как общественный консенсус. Россия, по словам Бегтина, ориентируется на международный опыт в принятии решений, но чаще она смотрит на Азию — Китай, Сингапур. Однако в том же Китае уровень общественного доверия государству достигает 80%, в то время как в России он не дотягивает и до 30%. В таком случае, считает Бегтин, стране следовало бы брать пример с Австралии, где слежка внедрялась вместе с соответствующим законодательным регулированием, или Израиль, где Кнессет (однопалатный представительный и законодательный орган — прим. ред.) имеет возможность ограничить слежку и, кстати, воспользовался ею. Россия же занимает «опекающую» позицию по отношению к гражданам.
«Обоснованно ли введение резких мер без обсуждения с гражданами?», — задался вопросом Бегтин.
Руководитель «Роскомсвободы» Артём Козлюк согласился, что общество и экспертов следовало бы спросить. Он добавил, что граждан ещё нужно было привлечь к контролю за вводимыми мерами. Ограничение прав и свобод, по его словам, должно быть основано на таких фундаментальных принципах, как законность, открытость, общественное участие, информационная безопасность и ряд других.
К сожалению, в России не только все эти принципы нарушены, но даже утечки уже случились. По мнению Козлюка, принятые меры не только не будут свернуты и после пандемии, но ещё и будут наращиваться. Для мониторинга того, где они останутся, «Роскомсвобода» запустила проект Pandemic Big Brother – интерактивную карту ограничений цифровых прав во время и после пандемии.
Генеральный директор Zecurion Алексей Раевский считает, что во время пандемий вопрос стоит о выживании. «Давайте представим, что это не COVID-19, а Эбола или чума. Было бы важно, сохраняется ли наша приватность, или нет?». В чрезвычайных ситуациях все меры хороши, считает Раевский. Другой вопрос, насколько они адекватны каждой конкретной ситуации и, в частности, текущей «вегетарианской» пандемии?
Что касается приватности как таковой, то она постепенно перестает существовать с развитием технологий, и пандемия сейчас всего лишь усилила тенденцию. Впрочем, война за приватность ещё не проиграна, хотя сейчас и случилось ощутимое поражение.
Закон о персональных данных используется не для защиты этих данных, а как административная дубина, которая «душит все инновации в системе здравоохранения», сказал руководитель направления цифровой медицины «Инвитро» Борис Зингерман. Реальной защиты ПД нет, о них никто не заботится. Формальная же защита на таком уровне, что «сделать что-нибудь полезное нереально». В итоге «формально трактуемая приватность мешает развитию технологий».
Позже в ходе дискуссии Зингерман развил эту тему, приведя в пример обращение с результатами анализов пациентов. Так, получение результатов анализов по почте крайне удобно, но очень безопасно. Можно сделать пересылку ещё более безопасной, но тогда пользователям придётся доплачивать, а они к этому не готовы, считает он.
.
.
Введённые в России ограничения неконституционны, недобровольны и не подконтрольны обществу, заявил Артём Козлюк. «Такое применение нивелирует их полезность, потому что общество не может проконтролировать обращение с данными». Получается следующий режим: власть вводит ограничения, но выживание и безопасность при этом не обеспечивает. Так что даже если у неё и были хоть сколько-то хорошие замыслы, они пошли во вред. Например, уже сейчас встал вопрос, что будет с накопленными данными? «Роскомсвобода» и «Агора» призвали правительства субъектов удалить все данные после пандемии. Некоторые из них пообещали это сделать. Но каким образом это будет сделано — вопрос открытый. «Правовых оснований проконтролировать процесс у граждан нет», — заключил Козлюк.
Меры чрезмерны, согласен Алексей Раевский. Но он считает, что легко судить о них постфактум. Что было делать в ходе сложившейся ситуации? «Сложно придумать гарантированный план. Решили перебдеть».
Отношение же общества к приватности отражено в 152-ФЗ, где за нарушения даются мизерные штрафы. К слову, у европейского GDPR, штрафы за нарушения гораздо выше. Люди не видят опасностей, если не несут финансовых рисков, сказал Раевский.
Борис Зингерман признался, что не увидел чрезмерных или новых проблем в области приватности, а также особой нарушений персональных данных во время пандемии. Что-то сделали не подумав, но это не выглядело умышленно, считает он. Альтернативой так называемой самоизоляции было помещение в клинику, поэтому многие спокойно отнеслись к нарушению приватности при оставлении им комфортных условий.
Однако из всего происходящего нужно сделать правильный вывод на будущее, сказал Зингерман. Например, Тайвань на данный момент выходит из ситуации с минимальными потерями, и всё потому, что не менее 10 лет назад в стране была страшная эпидемия (в 2003 году случилась вспышка острого респираторного синдрома SARS — прим. ред.), которая «подготовила» её к новым вызовам.
Артём Козлюк напомнил, что в открытый доступ уже утекли паспортные данные 35 тыс. москвичей, поэтому проблема есть и не видеть её сложно. Да, большинство не считает это проблемой, но в целом общество уже задумывается об этом, как показывает практика «Роскомсвободы». Так же и до блокировок в интернете никто не думал, что обладает свободой слова и свободой выражения мнений, но случились блокировки и оказалось, что права людям всё-таки нужны. «У нас меньше развито чувство прайваси», — констатировал Козлюк.
.
Артём Козлюк рассказал о следующих инструментах общественной защиты, доступным всем без исключения.
• Общественные кампании
• Петиции
• Судебная защита
• Федеральный портал проектов нормативных правовых актов regulation.gov.ru.
По словам Козлюка, это всё работает, особенно на местном уровне (на федеральном хуже), поэтому не стоит слишком уж скептически относиться к этим инструментам. Да, мы сейчас строим только фундамент общественной защиты интересов, это «процесс долгий, стратегический», но уже сейчас, как показывает личный опыт, опыт «Роскомсвободы» и коллег можно добиваться изменений.
Борис Зингерман рассказал, что у профессионального сообщества есть чаты и конференции, но, пожалуй, нет сформированных официальных каналов защиты своих интересов.
Алексей Раевский обратил внимание, что общественные организации – хороший вариант для граждан для защиты своих интересов. Также защита может и должны быть заложена в чёткой регламентации и регуляции, но, к сожалению, 152-ФЗ изначально сделан не очень хорошо, поэтому опираться на него сложно. Российский закон о персональных данных наказывает не, например, за утечки, а за невыполнение требований закона и подзаконных требований регуляторов, в частности, ФСТЭК.
Материал о первом вебинаре «Информационной культуры» можно прочитать здесь.
The main news of the week in the field of law.
On December 23, 2022, the Ministry of Justice included Roskomsvoboda in the register of unregistered public associations performing the functions of a foreign agent. We disagree with this decision and are appealing it in court.