Роскомнадзор вынес предупреждение журналу «MAXIM» за мат в интервью оппозиционного певца

 Роскомнадзор устроил себе сегодня рыбный день и вынес еще одно предупреждение сетевому изданию, на сей раз — мужскому журналу MAXIM.

Несколькими часами ранее аналогичная мера была предпринята в отношении интернет-портала издания TimeOut.

На портале надзорного ведомства сообщается, что они направили редакции и учредителю журнала «Maxim – русское издание» письменное предупреждение. Журнал опубликовал интервью, содержащее нецензурную брань.

Данное предупреждение этому изданию – второе в течение 12 месяцев.

Это является уже вторым предупреждением журналу MAXIM за год, что означает возможность отзыва Роскомнадзором лицензии у этого СМИ.

Издание подверглось данной санкции из-за публикации в печатном журнале интервью известного музыканта и нонконформиста Сергей Михалка (ex. вокалист группы «Ляпис Трубецкой») под заголовком «Не, я в Россию не поеду»

На самом интернет-ресурсе данного журнала этот материал доступен, но отцензурирован «запикиванием» определенных слов певца.

«У меня не было длинных волос и косухи, я не слушал альбомы Rainbow и не знаю, в какой группе играл Пейдж. Для меня все это мишура и ***** [малозначительное явление]. Я появился в рок-н-ролле с целью его ********** [подколоть]. Меня всегда интересовала панк-культура».
Сергей Михалок, из интервью журналу MAXIM

.

.

Предупреждение MAXIM — Роскомнадзор

.

А заодно и посмотрите хороший ролик по теме ))

.

UPD.
Главный редактор журнала Maxim Александр Маленков по ситуации c предупреждениями от Роскомнадзора в интервью изданию Slon.ru

– Что у вас происходит?

– Мы получили два предупреждения, немножко не намеренно – подряд пришли. Когда было получено первое предупреждение, второй материал уже был сдан в печать. Будет суд. Все довольно заурядно, паника неуместна, преследований нет ни политических, ни каких других. Это – формальность.

– Вы согласны с претензиями Роскомнадзора?

– Когда они мне разъяснили, что значит эта мутная буква закона и как ее надо понимать (а только они умеют это расшифровывать), естественно, я согласился – нельзя нецензурные слова употреблять даже с точками вместо букв.

– Вы намерены судиться?

– Мы не намерены, нас вызывают в суд. У нас днем слушания в Симоновском суде. Приходите. Это довольно формальная процедура: ходатайство Роскомнадзора о нарушении закона. Судья его смотрит. Если признает, что было нарушение, выписывает штраф, 5000 рублей.

Суд – о первом [предупреждении]. Пока мы добрались [с ним] до судебного слушания, уже и второе вышло. Может, и про второе в суде поговорим.

– А мартовское предупреждение за что было?

– Была статья о том, как пускать колечки дыма, и это было приравнено к пропаганде курения. И был обзор диска группы «Ленинград», в котором были названия песен, которые можно было трактовать как нецензурные. А в майском номере было вот это интервью с Михалком [за которое сейчас получено предупреждение].

– Я не успела дозадать вопрос, Роскомнадзор вам дал понять, что будет бороться с вами, чтобы закрыть вас по суду за два нарушения?

– Нет, конечно. Они вообще не борются. Это машина, понимаете? Они фиксируют нарушение закона и передают это в суд. Они вполне милые профессиональные люди, мы с ними очень хорошо пообщались, они объясняли, как надо, как не надо. Каждый раз, когда они фиксируют нарушение, они обязаны отправлять это в суд.

– Но в результате вас могут закрыть.

– Могут. Да, могут. Вопрос – хотят ли, обязаны ли. Теоретически могут. Если кто-то хочет закрыть, он найдет способ.

– Вот и возникает вопрос, не видите ли вы желания закрыть в связи с такими частыми…

– Я понял. Нет. Это то, о чем меня целый день спрашивают. Я был в Роскомнадзоре, у них нет никакого желания. Это никакой не процесс, не притеснение свободы слова, это работа законодательной системы. Есть закон, есть нарушитель, есть инстанция, которая фиксирует нарушение, она передает в суд, суд обязан рассмотреть дело. Тут не надо искать каких-то сенсаций. Максимум – это прецедент, который может быть полезен на будущее всем СМИ.

– А это не связано со сложной ситуацией 20%-ного ограничения владения СМИ?

– Нет. Это могло быть любое издание. Я был [в Роскомнадзоре], там стопки лежат, везде закладочки – где кто нарушил. Поскольку мы, видимо, заметное издание, возникла новость. Вообще, это регулярно происходит. Может, еще и потому, что мы два раза споткнулись на этой почве, довольно бугристой.

Непонятно также, что такое нецензурное выражение. И об этом можно завтра поговорить в суде, это будет довольно любопытный разговор. В законе не прописано, Роскомнадзор это проясняет. Я говорю: а вот это ругательство? Да. Но подождите, есть группа «Ленинград», у нее есть песня на диске, которая называется … (выражение, похожее на «Что надо?». –Slon). Я такого ругательства раньше не слышал. Я смутно вижу там какой-то неприличный корень, но учитывая, что это в кавычках, название песни, которая на диске, а статья – обзор диска, я ставлю это в журнал, не считая, что это нецензурная лексика. Это шутка, не очень приличный каламбур. А оказывается, он приравнивается к нецензурной лексике. Я ставлю интервью, прямую речь, заменяя буквы на точки, полагая, что таким образом мы отдаем дань приличиям. А оказывается, что ставим мы точки, что не ставим – это все равно, то есть любое упоминание слова, которое может быть трактовано, в котором может быть узнано одно из четырех заветных ругательств, приравнивается к употреблению этих ругательств. Так мне пояснил Роскомнадзор. В законе, как вы понимаете, туманная формулировка о нецензурных и приравненных к ним словах. Только и всего.

– Вы говорили со своим издателем Виктором Шкулевым об этой проблеме? Как он оценивает происходящее?

– Нет никакой проблемы. Это формальность, понимаете? Такие вещи происходят постоянно. Не знаю, почему вокруг нас раздули такой скандал, это рабочий момент.

– А вы бы призвали депутатов отменить эту статью?

– Конечно. Я категорически не согласен с этим законом. Вопрос, подчиняюсь ли я ему. Да, я вынужден подчиняться. Это совершенно дурацкий, глупый и бессмысленный закон и, как обычно, невозможный к исполнению, порождающий массу казусов и, поверьте мне, вызывающий огромную головную боль и в Роскомнадзоре, и в судах. Никто не понимает, как им, этим законом, пользоваться. Но законы у нас принимаются не для того, чтобы как-то облегчить жизнь, а для того, чтобы депутаты привлекали к себе внимание и изображали деятельность. Но это совершенно другой разговор.

– Правильно ли я поняла, что в итоге у вас два разных предупреждения, которые касаются мата?

– Да, я так понимаю… Сложная история получается. Первое предупреждение – по поводу мата и, как они считают, пропаганды курения. И я не знаю, как оно проходит, как два или как одно предупреждение, это – в марте. Сейчас, в мае (за майское интервью журнала. – Slon), получается еще одно. И, честно говоря, я уже теряюсь в догадках, что имеется в виду под двумя предупреждениями – то, что было в октябре и в марте, или у нас уже три, которое еще в мае.

– В октябре Роскомназдор хотел вас включить в реестр запрещенных сайтов за материал «О том, как правильно брать взятки». Эта статья о чем?

– Это был очень старый материал в журнале, много лет назад [опубликованный]. Он висел на сайте. Кто-то его нашел, из бдительных граждан. Это ведь как работает? Есть плановая проверка изданий, есть внеплановая. Роскомнадзор берет наугад, по сигналу граждан. Бдительные граждане, как правило заключенные, которым нечем заняться, находят что-то такое, на их взгляд, незаконное и пишут в Роскомнадзор: обратите внимание. Они обращают. Интернет вроде как тоже СМИ. И вот материал. Нам выписали предупреждение. Мы материал убрали.

– Какая была претензия к материалу?

– Призыв к нарушению закона, потому что дача взятки – нарушение закона. Технику этого дела знаете?

– То есть это был не ироничный материал, а настоящие советы?

– Старый материал, когда еще закона-то не было. Висел материал лет восемь.

– Но вы все равно не видите злонамеренности Роскомнадзора?

– Нет, не вижу, я же ездил несколько раз [к ним]. Мы мило пообщались, там приятная девочка сидит, все честно.

На нас вообще напали из-за статьи, по поводу которой Захар Прилепин устроил разнос, и в том же номере оказался мат, и мы попали в поле зрения. Я не вижу никакой кампании против нас, это просто совпадение. Нам честно сказали, что да, они понимают, что мы не знали всех правил, когда нам делали предупреждение, и что наш номер уже отправился в печать. Но, сказали нам, извините, мы все равно обязаны передать это дело в суд, а суд решит, что с нами делать.

– А «разнос» Захара Прилепина – это его мартовский пост?

– Да. Миллионы граждан посчитали тогда себя оскорбленными, а Роскомнадзор, откликнувшись на просьбу возмущенных граждан, как раз тогда не нашел у нас никакого нарушения. Зато в том же номере нашел материал «Как пускать колечки дыма» и … (ту самую песню «Ленинграда». –Slon).

– У меня теперь возникает вопрос, можно ли вас цитировать с этими названиями в интервью, чтобы не получить предупреждения.

– Вам? Вам нельзя. Мы процитировали – огребли проблем. Мне говорить можно, а вам – нельзя. Это даже тройная цитата – я буду вам цитировать название песни группы «Ленинград», а получите вы.