США выступили против российской резолюции о киберпреступности на Генассамблее ООН

Вашингтон утверждает, что Россия хочет добиться усиления контроля над интернетом со стороны государств, хотя Москва эти обвинения отвергает.  

Власти США пытаются убедить максимальное количество союзников и колеблющихся членов Генеральной ассамблеи ООН голосовать против российской резолюции «О противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях».

В Вашингтоне и столицах стран Евросоюза считают, что инициатива «позволит таким странам, как Россия и Китай, создать одобренный ООН инструмент блокировки критических по отношению к властям сайтов и слежки за диссидентами».

The U.S. is urging a no vote on a Russian-led U.N. resolution calling for a global cybercrime treaty https://t.co/WSrkjz6Dhm

— Boris Zilberman (@rolltidebmz) November 18, 2019

По словам одного из не названных по имени европейских собеседников The Washington Post, российская инициатива «не про борьбу с киберпреступностью», а про «контроль над интернетом». Россия и Китай, по мнению источника, «используют все средства», чтобы навязать мировому сообществу нормы, усиливающие полномочия властей по управления сетью.

Четырехстраничная резолюция, внесенная Россией на рассмотрение Третьего комитета Генассамблеи ООН (занимается социальными и гуманитарными вопросами, а также правами человека) и поддержанная его членами на этой неделе, представляет собой обновленную версию документа, впервые представленного Москвой в прошлом году.

«Ни одна страна мира, вне зависимости от уровня ее технологического развития, не может бороться с этими угрозами  в одиночку и даже группой стран, — было сказано в начале ноября текущего года в выступлении представителя РФ М.В.Заболоцкой на презентации проекта резолюции. — Во многом это связано с тем, что киберпреступность является транснациональным феноменом и имеет трансграничную природу, против которой региональных мер на сегодняшний день уже недостаточно. Многие страны до сих либо находятся на пути к формированию специализированного законодательства для борьбы с киберкриминалом, либо не имеют его вовсе. Несмотря на масштабы проблемы, международное сообщество не имеет полноценной международно-правовой базы сотрудничества и даже единой терминологии. В данном контексте становится очевидной необходимость выработки универсального международно-правового механизма в этой области».

Первый вариант российской резолюции тоже встретил сопротивление США и их союзников, но в итоге был поддержан 94 членами Генассамблеи ООН при 58 проголосовавших против. При этом сама резолюция на первый взгляд никаких революционных формулировок не содержит.

Неприемлемым для западных стран документ делает, по сути, один абзац: о необходимости созыва «межправительственного комитета экспертов открытого состава для разработки международной конвенции о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях».

США и их союзники убеждены, что новые международно-правовые инструменты в этой сфере не нужны, поскольку есть Будапештская конвенция Совета Европы о компьютерных преступлениях 2001 года. На сегодняшний день ее ратифицировали 64 страны и подписали еще 4, включая все страны ЕС, а также США, Японию, Австралию и Израиль.

До недавнего времени единственными странами—членами Совета Европы, не подписавшими конвенцию, были Россия и Сан-Марино. Но в этом году Сан-Марино все-таки присоединилось к большинству. Россию же не устраивает ст. 32 конвенции о «трансграничном доступе к хранящимся компьютерным данным». Она позволяет различным спецслужбам без официального уведомления проводить операции в компьютерных сетях третьих стран.

Отстаивая необходимость новой конвенции, заместитель постпреда РФ при ООН Геннадий Кузьмин заявил в понедельник: «Преступления в сфере информационно-коммуникационных технологий носят трансграничный характер. Однако законодательство государств является фрагментарным и не гармонизировано с точки зрения как материального, так и процессуального права. Ряд государств имеют возможность пользоваться региональными инструментами, однако их число и сфера географического охвата ограниченны. Налицо необходимость углубления международного сотрудничества государств в этой области, выведения его на новый универсальный уровень». При этом дипломат пообещал, что спецкомитет будет учитывать в своей работе имеющиеся международные и региональные инструменты, включая Будапештскую конвенцию.

Противники нововведений, однако, обещаниям Москвы не верят. Накануне голосования в Третьем комитете базирующаяся в США Ассоциация прогрессивных коммуникаций (APC) опубликовала открытое письмо 36 своих членов, в котором содержится призыв высказаться против российской резолюции. Правозащитники опасаются, что российская инициатива «подорвет использование интернета в качестве инструмента реализации прав человека, а также социального и экономического развития».

«Учитывая действия российских властей по усилению контроля над сетью, последним проявлением чего стало принятие в России закона «о суверенном интернете», ее шаги по разработке юридически обязывающей конвенции по киберпреступности требуют особо критического изучения»,— настаивают подписанты.

«Завалить» российскую резолюцию, однако, несмотря на публичную и кулуарную работу ее противников, не получилось. За документ в Третьем комитете проголосовало 88 стран, против — 58. Но решающим станет голосование на Генеральной ассамблее, которое пройдет в декабре текущего года.

Документы Генассамблеи ООН сами по себе не являются юридически обязывающими, однако могут запустить механизмы, результатом работы которых в итоге станет имеющая силу закона конвенция. Так это в свое время было, например, с Конвенцией ООН против коррупции и Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности. Москва, судя по всему, рассчитывает именно на такой вариант.