Светлана Прокопьева: «В основе профессии журналиста лежит конституционное право на свободу слова — за это меня и судят»

В Псковском городском суде сторона гособвинения попросила приговорить журналистку Светлану Прокопьеву к 6 годам лишения свободы, её коллеги возмущены требованием прокуратуры, правозащитники и общественники считают дело политически мотивированным.  

Прокуратура во время прений в Псковском городском суде потребовала назначить псковской журналистке Светлане Прокопьевой шесть лет колонии по делу об оправдании терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК) из-за эфира о студенте Михаиле Жлобицком. Кроме того, гособвинение потребовало запретить Прокопьевой заниматься журналистикой в течение четырех лет.

Трансляцию из суда ведёт псковский активист Николай Кузьмин:

В своём последнем слове журналистка заявила:

«Я журналист, и в основе моей профессии лежит конституционное право на свободу слова. Оно детализировано в федеральном законе «О СМИ», который обязывает журналиста информировать общество о значимых событиях и проблемах и дает право публично высказывать свое личное мнение. Это моя работа, за нее меня и судят.

…Репрессии развиваются постепенно. Невозможно предугадать, когда ограничение прав и преследование инакомыслия превратится в концлагеря и расстрелы. История говорит нам о том, что такое превращение возможно даже в самом культурном и цивилизованном обществе — при условии соответствующей государственной политики и пропаганды.

Именно поэтому и нужна свобода слова — чтобы вовремя забить тревогу. Нужны независимые медиа, журналисты, оппозиционные политики и активисты, чтобы своевременно сказать правящему большинству: «Ау! Оглянитесь! Вы встаете на скользкий путь!». Именно поэтому главным и основным объектом критики для СМИ всегда было и будет государство — система власти с аппаратом принуждения, способным стать инструментом массовых репрессий.

Мне не страшно критиковать правоохранительную систему и говорить силовикам, что они порою не правы. Потому что я знаю, что по-настоящему страшно станет, если я этого не скажу, если никто не скажет.

Я не претендую на истинное мнение — таких не бывает. Любой человек может заблуждаться и допускать ошибки, и не каждый раз критика справедлива. Но пусть лучше будет, в том числе, необоснованная критика, чем не будет вообще никакой. Чем больше идей мы обсуждаем, чем шире представленный спектр мнений — тем легче обществу принять правильное решение и выбрать оптимальный путь развития. Тем проще избежать новой гуманитарной катастрофы, от которых человечество, увы, не застраховано».

.

«Насилие — это неприемлемый способ решения конфликтов, поэтому я перечисляю все те способы решения конфликтов, которые у нас есть: митинги, пикеты, акции, обращения, открытые письма, статьи в прессе между прочим тоже способ решения конфликта. И если не затыкать эти способы, если гражданин может пользоваться этими способами, то никому в голову не придет идти взрывать бомбу», — также подчеркнула журналистка.

«Я не сделала ничего, что выходит за рамки моего профессионального долга. Никакого состава преступления в этом нет», — считает она.

Сеть была шокирована абсурдным требованием прокуратуры. Многие коллеги Прокопьевой считают её дело политически мотивированным, инициированным с целью усилить цензуру и давление на журналистику в России. Многие общественники и гражданские активисты не сдерживают эмоций, выражая своё отношение к делу Прокопьевой:

Псковской журналистке Светлане Прокопьевой, обвиненной в публичном оправдании терроризма из-за колонки о взрыве архангельского отдела ФСБ, просят 6 лет реального лишения свободы.

Какой же абсурд, господи..

— GONCHAROV_K (@Goncharov_k) July 3, 2020

Светлане Прокопьевой запросили 6 лет колонии

Нет свободы слова в стране

— Руслан Магомедов (@akhalchi) July 3, 2020

«Шесть лет колонии требует прокуратура для псковской журналистки Светланы Прокопьевой за колонку с мнением (!) о взрыве в УФСБ Архангельской области. Интересно, если бы взрыв произошел не в УФСБ, были ли бы силовики так же кровожадны по отношению к журналистке?» — рассуждает шеф-редактор Знак.com Дмитрий Колезев.

Мыслепреступление. Всё идёт по Оруэлловскому сценарию

— Кант у Паскаля (@vi8HrxbRCqfoZe0) July 3, 2020

В голове всплывает длинный список преступников из органов или с парламентскими связями, которые за лишение человека жизни или калечащие на всю жизнь травмы меньше получали.

— Alpha-00❌ (@Alpha__00) July 3, 2020

«Новости людоедения», — кратко комментирует происходящее журналист «Эха Москвы» Александр Плющев.

Главный редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов назвал запрошенный срок для псковской журналистки Светланы Прокопьевой «историей демонстративной жестокости, демонстративного наказания». Также он считает дело политическим.

Глава «Агоры» Павел Чиков вынужден был констатировать, что сложившаяся правоприменительная практика в отношении подобных дел не внушает оптимизма — чаще всего суды соглашаются с мнением прокурора о мере наказания. В своём Telegram-канале юрист привёл примеры нескольких таких дел, отметив следующее:

«Учитывая, что она не была ни под стражей, ни под домашним арестом, Светлана будет заключена под стражу в зале суда после оглашения приговора. Срок начнет течь с этого момента. Апелляцию и этапирования она будет ждать в СИЗО. Зачет сроков «день за полтора» в СИЗО к осужденным по террористическим статьям не применяется.

К осужденным по террористическим статьям не применяется правило отбывания наказания по месту жительства. Осужденную могут этапировать в любое учреждение для женщин. Например, уроженка Чечни Зара Муртазалиева, осужденная за подготовку теракта в московском торговом центре «Охотный ряд», содержалась в ИК-13 Мордовии (Дубравлаг). Осужденная за финансирование терроризма Зарема Багавутдинова из Дагестана отбывала наказание в ИК-28 Самарской области. Москвичка Варвара Караулова отбывала наказание в Вологодской области.

Дело о терроризме означает де-факто запрет за условно-досрочное освобождение, в любом случае право просить по отбытии 3/4 срока, то есть 4,5 года. Из упомянутых женщин-осужденных только Караулова, отбыв 3,5 года из 4,5 лет, назначенных судом, вышла по УДО, остальные — после отбытия срока. Вину Светлана не признает, на практике это негативно влияет на перспективу УДО».

«После освобождения по такой категории дел, как правило, назначается административный надзор, — подытоживает Чиков. — Максимальный его срок — 9 лет. Именно такой суд назначил Варваре Карауловой. Адмнадзор ограничивает в свободе передвижения и создает риски нового уголовного преследования даже в случае обычных административок».

Уголовное дело против Прокопьевой возбудили в феврале 2019 года. В эфире «Эхо Москвы в Пскове» она, рассуждая о мотивах Жлобицкого, подорвавшегося в архангельском УФСБ, сказала, что государство само подталкивает молодых людей к радикальным действиям. Осенью 2019 года Прокопьевой предъявили обвинение, и несколько десятков изданий в знак солидарности с журналисткой опубликовали отрывок из ее эфира на радиостанции.

В октябре прошлого года в защиту Прокопьевой выступили её коллеги — более 400 журналистов и популярные медиа. Высказывание журналистки исследовали профессора доктора и кандидаты наук, которые не нашли в её словах оправдания терроризма. Среди тех, кто поддержал Светлану, международная правозащитная организация «Артикль 19».

Суд огласит приговор Прокопьевой 6 июля текущего года.